Марина Цветаева

Поэма о Царской Семье

Фрагменты 1 . . . . . . . .ежевика, Плети, плетень. Возле люльки — гляди-ка — Вторая тень: Грудь кумашная, шерсть богатая: Нянька страшная, бородатая. . . . . . . . Сапогом следит. В колыбель — дитю Бородой глядит. — Свернись катышком, Заткнись пробочкой! А ну`, матушка! А ну`, кровушка! А ну`, .......! А ну`, милушка! Теки, кровушка, Домой — в жилушки. Так на сем тебе слове — И крест и ключ. (А еще не уймется — Еще покличь!) Ла — зорь, Сни — игирь 2 И опять — стопудовым жерновом Половина — какого черного? — В голубые пруды атласные — Часа — царствованья — сплошь красного! Настоящего Моря Красного! От Ходынского Поля красного До веселого и красивого Алексея Кровоточивого На последнюю каплю — щедрого! Половина — давно ли первого? — Осиянного и весеннего — Часа — царствованья я— последнего На Руси... Не страшитесь: жив... Обессилев — устав — изныв Ждать, отчаявшись — на часы! Спит Наследник всея Руси. 3 Аня с круглыми плечами, Аня с пухлыми щеками Сдобных булочек молочных, Потолочных Ангелочков. Брови дугою, Румянец до пуговок. Между одной — и другою И другом их. 4 Вот — двое. В могучих руках — караван. Проходят, кивают. И — им киваю. Россия! Не ими загублена — эти Большие, святые, невинные дети, Обманутые болтунами столицы. Какие открытые славные лица Отечественные. Глаза — нашей Ани!.. Не плачу. Боюсь замочить вышиванье, — — Зеленые ветки. Анютины глазки — Для Матери здешней тружусь Абалакской — Да смилостивится... С приветом и с хлебом Давно уже скрылись, а все еще следом Киваю... (И слезы на пяльцы, и слезы на пальцы, И слезы на кольца!..) О, Господи, сколько! Доколе — и сколько?.. О, Господи, сжалься Над малыми сими! Прости яко я вору... Сестре Серафиме — сестра Феодора. 5 Обитель на горе. Молитва на коре. Не знала та береза, Дороги на краю, Что в лютые морозы Затем красу свою — Сибирскую «корицу» — Белила и спасала — Чтоб русская Царица На ней письмо писала — За все благодарю — Небесному Царю. Не знала та дорога, С березой на краю, Зачем седобородый Старик — ножом — кору Срезал. — Чтоб в келье тесной, Рукою домовитой, Германская принцесса — Славянскую молитву Чертила на листке Сибирской бересты. О чем она просила, Канавы на краю... Молитва за Россию: За родину — твою — Мою... От мхов сибирских По кипарисы Крыма: За каждого злобивца — И все-таки любимца... Тому, кто на Горе — Молитва на коре... Стояла та береза — России на краю, — За тын, за плен, за слезы — За все благодарю. А если мало — плену, А если много — тыну... Сам назови мне цену... А если скажешь: сына Под кончиком пера Коробится кора... Стояла та Россия — Обрыва на краю. — И если скажешь — Сына... — За всё благодарю, ===== Горит, горит береста... Летит, летит молитва... Осталась та береста В веках — верней гранита.

1929-1936

Комментарии

Впервые опубликовано — в книге Цветаева М. «Стихотворения и поэмы» (Л.: Сов. писатель, 1990). Печатается по тексту первой публикации. Черновые варианты двух отдельных фрагментов, приводимые ниже, печатаются по тексту их первой публикации: Коркина Е. «Поэма о Царской Семье» — В сб.: Wiener slavistischer Almanach. Цветаева М. Статьи и тексты. Sonderband 32. Wien, 1992.

Как свидетельствует Марк Слоним, ссылаясь в своих воспоминаниях на пояснения самой Цветаевой, «мысль о поэме зародилась у нее давно, как ответ на стихотворение Маяковского "Император"». Ей в нем послышалось оправдание страшной расправы, как некоего приговора истории. Она настаивала на том, что уже неоднократно высказывала: поэт должен быть на стороне жертв, а не палачей, и если история жестока и несправедлива, он обязан пойти против нее. (Воспоминания о Марине Цветаевой. М.: Сов. писатель, 1992, с.345).

Масштабы задуманной поэмы были достаточно велики, о чем можно судить по письму Цветаевой к Р. Н. Ломоносовой от 1 февраля 1930 г.: «Сейчас пишу большую поэму о Царской Семье (конец). Написаны: Последнее Царское — Речная дорога до Тобольска — Тобольск воевод (Ермака, татар, Тобольск до Тобольска, когда еще звался Искер или: Сибирь, отсюда — страна Сибирь). Предстоит: Семья в Тобольске, дорога в Екатеринбург, Екатеринбург — дорога на Рудник Четырех братьев (та`м жгли). Громадная работа: гора. Радуюсь.

Не нужна никому. Здесь не дойдет из-за «левизны» («формы» — кавычки из-за гнусности слов), там — туда просто не дойдет, физически, как все, и больше — меньше — чем все мои книги. «Для потомства?» Нет. Для очистки совести. И еще от сознания силы: любви и, если хотите, — дара. Из любящих только я смогу. Поэтому и должна» (Минувшее. Исторический альманах. 8. Paris: Atheneum, 1989, с. 220).

Текст поэмы и ее черновики не сохранились. Они погибли в одном из зарубежных архивов во время войны. (О единственной уцелевшей из всей поэмы главе «Сибирь» см. комментарии к поэме «Сибирь».) Случайно сохранившиеся черновые варианты некоторых фрагментов и перечень эпизодов поэмы были обнаружены в одной из рабочих тетрадей Цветаевой Е. Б. Коркиной. О ее попытках реконструировать замысел утраченной поэмы см. указанный выше источник.

От Ходынского Поля красного // До веселого и красивого // Алексея Кровоточивого. — Ходынское Поле — трагическое место в Москве, где 14 мая 1896 г. во время народного гулянья в честь коронации Николая II в результате давки погибли тысячи людей. Алексей Кровоточивый — наследник престола Алексей (1904—1918) страдал гемофилией (несвертываемостью крови).

Аня — Анна Александровна Вырубова (1884— после 1929) — фрейлина, приближенная к императорской семье. С 1920 г. в эмиграции.

Для Матери здешней тружусь Абалакской. — Речь идет о чудотворной иконе Божией Матери, получившей название от Абалакского монастыря Тобольской губернии. Составляла святыню обители. Написана в 1637 г. Празднование ее совершалось 20 июля и 27 ноября.

Сестре Серафиме — сестра Феодора. — Возможно, Цветаева пишет о двух святых мученицах. Серафима была обезглавлена в царствование Адрианна (II в.) за ревностное исповедание Христа. Феодора (Теодора), опекунша своего сына, императора Михаила III (I в.), ушла в монастырь, так как не хотела мириться с развратным образом жизни сына. К святым причислена греческой церковью.

Германская принцесса . — Цветаева имеет в виду жену Николая II, императрицу Александру Федоровну (настоящее имя — Алиса Гессен-Дармштадтская; 1872—1918), немку по крови.

Черновые варианты 1 Есть у меня для твоих Княжен... Не виноват человек: рожден, Белые булочки, чернослив — Не виноват виноград: красив! Есть у меня для твоих Княжен... — Не виноват виноград: нежён!.. Бурые лисы, седы-бобры — Ну и девицы твои добры! Есть у меня для твоих невест — Есть простота — и медведь не ест! Есть светлота — и злодей не лих! — Всё, кроме суженых четверых. Есть у меня для твоих Княжен Теплые шубы — и тонкий лён. И обогрею и разряжу — Всем, кроме суженого, ссужу! А на великость-то их — Байкал, А на высокость — Алтай-алтарь: Не обездолю, не застужу — Всем кроме суженого — ссужу! . . . . . . . . . . . . . . Есть у меня для твоих Княжен Не виноват человек: рожден! Белые булочки, желтый сот — Не виноват василек: растет! Есть у меня для твоих Княжен — Не виноват человек: рожден! — Знатное едево, сладкий сок — Не виноват виноград, — высок! <16 февраля 1936> Есть у меня для твоих Княжен — Не виноват человек: рожден! — Прадедов камень александрит, — Ведь у меня и скала — родит! <3 марта 1936> 2 О чем она просила Кончины на краю Молитва — за Россию За родину — твою — Мою... За край, что полон Был — не ея могил Родных. За снег, что — солон Ея слезами был... От мхов сибирских По... сухумских — За каждого злобивца, За каждого безумца... От льдов охотских По . . . . . . . . . . Сто пятьдесят мильонов — Где все ея любимцы . . . . . . . . . . . <3 марта 1936>

(источник — М. Цветаева с/с в 7 тт., т. 3
М., «Эллис Лак», 1994 г.)